21.03.2021
21 марта 1946 года на Нюрнбергском процессе. Утреннее заседание
На утреннем заседании трибунала 21 марта продолжался допрос подсудимого Геринга представителем английского обвинения Дэвидом Максуэлл-Файфом. Обвинитель напоминает подсудимому, что во время предыдущего допроса на вечернем заседании 20 марта он показал, что полиции передавались якобы лишь те военнопленные, которые совершали преступления. Обвинитель предъявляет Герингу документ, который был направлен ему, как главнокомандующему военно-воздушными силами Германии. В этом документе, имеющем надпись: «Рейхсфюрер СС и инспектор по концлагерям», указывается, что «если убежавшие советские военнопленные будут возвращены в лагерь, то в соответствии с этим приказом они должны в любом случае передаваться в ближайшее управление тайной полиции».
Подсудимый вчитывается в этот документ, а затем, пользуясь своим обычным приёмом во время допроса, начинает говорить не на тему заданного обвинителем вопроса, а пространно разглагольствует по поводу общего положения содержания военнопленных в концлагере. Однако под давлением улик Геринг вынужден подтвердить, что схваченные после побега советские военнопленные передавались тайной полиции или полиции безопасности. Но сразу же после этих показаний подсудимый пытается выгородить себя лично, ссылаясь на то, что этими вопросами в военно-воздушных силах ведало специальное управление по содержанию военнопленных.
После этого обвинитель переходит к вопросу о побеге группы английских офицеров из лагерей и об убийстве их. Геринг заявляет, что для издания приказа об убийстве бежавших английских лётчиков должно было состояться совещание Гитлера с Гиммлером или Кальтенбруннером, но что он, Геринг на этом совещании не присутствовал. Тогда Герингу предъявляются показания генерала бывшей германской армии Вестгофа, подтверждающего присутствие подсудимого Геринга на этом совещании. В своих показаниях Вестгоф, в частности, указывает, что о факте убийства бежавших и пойманных английских офицеров, по-видимому, можно узнать у Геринга, который присутствовал на совещании. Однако и после этого подсудимый продолжает свои увёртки, заявляя, будто он ничего не знал о содержании совещания Гитлера с Гиммлером по поводу убийства английских лётчиков.
Уличая Геринга во лжи, обвинитель цитирует показания полковника Вальде, который был на одном из таких совещаний. В показаниях Вальде говорится: «В понедельник состоялось совещание в Берлине. Насколько я помню, это совещание было созвано директором управления по делам военнопленных, и я присутствовал в качестве представителя военно-воздушных сил... Я не могу дословно передать ход происходивших там бесед, но помню, что нам сообщили о совещании, которое имело место за день до этого в штабе фюрера в связи с массовым побегом лётчиков. В ходе этого совещания имели место оживлённые прения между присутствующими. В этой связи упоминались фамилии Гиммлера, Геринга и Кейтеля. На этом совещании обсуждались соответствующие меры для предотвращения массовых побегов в будущем. Характер этих мер вначале не был раскрыт, но позднее, в конце заседания обергруппенфюрер Мюллер заявил, что соответствующие приказы уже изданы и претворены в жизнь. Он сказал, что в соответствии с полученными сведениями расстрелы произведены в нескольких местах и что расстреляно 10 - 15 человек. После этих замечаний Мюллера мне стало ясно, что решение уже принято высшими инстанциями и поэтому любое вмешательство других ведомств было бы бесполезно».
И на этот раз после оглашения показания свидетеля Вальде подсудимый вновь заявляет, будто бы он не знал об убийстве английских лётчиков. Тогда обвинитель предъявляет подсудимому показания генерал-лейтенанта Гревениц, который прямо указывает, что, как ему сообщил полковник Вальде, Геринг был оповещён о результатах совещания и о том, что Гитлер приказал расстрелять пойманных английских лётчиков.
Обвинитель Максуэлл-Файф спрашивает подсудимого: «И вы всё ещё утверждаете, несмотря на все эти доказательства и заявления офицеров вашего министерства, что вы ничего не знали об убийстве английских лётчиков?». Подсудимый Геринг снова, ссылаясь на то, что перевод якобы сделан неправильно, и на отсутствие в показаниях свидетелей каких-то дат, продолжает уклоняться от прямого ответа. Обвинитель устанавливает, что подсудимый своим запирательством при даче показаний относительно личной ответственности за убийство английских лётчиков старается возложить всю вину и ответственность на своих подчинённых.
Затем обвинитель допрашивает подсудимого Геринга по поводу нападения Германии на Бельгию и Голландию.
Обвинитель: Вы помните, что немецкое правительство давало самые категорические заверения относительно неприкосновенности нейтралитета Бельгии и Голландии?
Подсудимый: Я не помню этого в деталях, но об этом здесь говорилось.
Обвинитель: Вы помните также меморандум, который 25 августа 1938 года представил штаб германских вооружённых сил?
Подсудимый: Помню.
Максуэлл-Файф оглашает следующую выдержку из этого меморандума: «Бельгия и Голландия в немецких руках представляют очень хорошую позицию для ведения воздушной войны против Великобритании, а также против Франции, поэтому следует запросить мнение армии относительно условий, при которых можно провести оккупацию этого района, н сколько времени это займёт».
- Вы помните также, - спрашивает обвинитель, - благожелательные заверения Гитлера в рейхстаге о Голландии и Бельгии, сделанные им в апреле 1939 года?
Подсудимый отвечает утвердительно.
Тогда обвинитель оглашает выдержку из записи речи Гитлера, произнесённой в мае того же года на совещании в имперской канцелярии, в которой он, противореча своим официальным заверениям, сказал: «Голландские и бельгийские воздушные базы должны быть оккупированы вооружённой силой; декларация о нейтралитете должна игнорироваться».
Затем обвинитель переходит к вопросу о Югославии.
Во второй половине утреннего заседания обвинитель Максуэлл-Файф допрашивал подсудимого Геринга по поводу нападения Германии на Югославию.
- Теперь я хочу вкратце коснуться вопроса об Югославии, - говорит обвинитель. - На допросе вы показали, что до начала войны Германия имела наилучшие отношения с югославским народом и что вы сами способствовали этому.
Геринг подтверждает это.
Тогда обвинитель оглашает официальный протокол совещания между Гитлером, Риббентропом и Чиано, состоявшегося 12 августа 1939 года. Этот документ изобличает фашистских преступников в сговоре против Югославии и в тайной подготовке к нападению на неё.
Обвинитель напоминает Герингу о совещании у Гитлера 27 марта 1941 года, через два дня после очередного заверения Гитлера в самых сердечных отношениях к Югославии. На этом совещании Гитлер сказал, что, не ожидая возможных заверений о лояльности от югославского правительства, следует подготовиться к уничтожению Югославии как национальной единицы. При этом Гитлер говорил: «Никаких дипломатических запросов не будет сделано, никаких ультиматумов не будет предъявлено, никакие заявления не будут учтены». Нападение начнётся, говорил Гитлер на этом совещании, как только будет готово определённое количество войск. С политической точки зрения особенно важно, подчёркивал он, чтобы удар по Югославии был проведён с безжалостной жестокостью, и чтобы военное уничтожение было произведено с молниеносной быстротой.
В довершение обвинитель приводит выдержку из приказа Гитлера о том, что Белград должен быть уничтожен налётом бомбардировщиков волнами.
У Геринга всё же хватает ещё наглости оправдывать это варварство тем, что население Белграда оборонялось.
Закончив допрос Геринга о Югославии, обвинитель переходит к вопросу о преступлениях СС и ответственности Геринга за эти преступления.
Обвинитель оглашает выдержку из протокола беседы между Герингом и Муссолини, состоявшейся в Венеции 23 октября 1942 года.
«Рейхсмаршал, - говорится в протоколе, - описал методы, применяемые Германией в борьбе против партизан. Во-первых, весь скот и всё продовольствие увозятся из соответствующих районов для того, чтобы лишить партизан всех источников продовольствия. Мужчины и женщины увозятся в трудовые лагери. Дети - в лагери для детей. Деревни сжигаются. Если бывает нападение, то всё мужское население деревни строится с одной стороны, женщины - с другой. Женщинам говорят, что все мужчины будут расстреляны, если они, женщины, не укажут, какие из этих муж чин не являются жителями деревин. Для того, чтобы спасти мужчин, женщины всегда указывали, кто не жил в деревне. На основании опыта должен сказать, что солдаты бесполезны для проведения таких мероприятий. Члены партии гораздо жёстче и эффективнее выполняют свои задачи»
Обвинитель: Здесь речь идёт о частях СС?
Подсудимый: Да.
Ещё один документ, который предъявляет обвинитель, ставит в тупик как подсудимого, так и защиту. Это - секретное распоряжение канцелярии гаулейтера Гессена, в котором имеется ссылка на приказ гитлеровской партийной канцелярии. Тема распоряжения: «Партийные действия для того, чтобы держать немцев в руках до конца войны». Согласно этому документу, гитлеровские заговорщики требовали от всех нижестоящих гитлеровских руководителей беспощадно расправляться с немцами, которые не верили в победу Германии. Арест и концлагеря считались самыми мягкими мерами. Рекомендовались расстрел и повешение, при чём казни должны были осуществляться публично для устрашения.
Перед концом заседания обвинитель касается ещё одного вопроса. Подсудимый Геринг всё время говорил, будто бы он не знал, что происходило в концентрационных лагерях, и что там было уничтожено бесконечное число людей.
- Имеются доказательства, что десять миллионов человек было уничтожено помимо тех, которые погибли в бою, и вы утверждаете, что от вас это скрывали, и вы никогда не слышали об этом из иностранной печати или радио? - спрашивает обвинитель.
Под смех всего зала Геринг отвечает, что только последние четыре дня войны он слушал иностранное радио.
Обвинитель: Вы сказали господину Джексону вчера, что вы имели своих представителей на восточных территориях, и вы знаете, что там были найдены миллионы пар обуви, одежды, а также 20 тысяч килограммов золотых обручальных колец и вагоны женских волос. Это не принадлежало людям, которые были уничтожены в Майданеке и Освенциме. Неужели никто вас никогда не спрашивал, как использовать все эти материалы в соответствии с четырёхлетним планом?
Подсудимый: Я давал общие директивы для немецкой экономики и не занимался вопросами производства матрацев из женских волос и об использовании старых ботинок и одежды.
Припёртый к стенке рядом улик, Геринг признаётся в том, что он хорошо знал об угоне в немецкую каторгу миллионов иностранных рабочих.
Дальнейший допрос подсудимого переносится на вечернее заседание.