9 апреля 1946 года на Нюрнбергском процессе. Утреннее заседание

Первая половина утреннего заседания трибунала была посвящена рассмотрению протеста главного обвинителя от США Джексона по поводу представления документов защитой. Как заявил Джексон, положение с представлением документов является неудовлетворительным. Он, в частности, отметил, что защитник подсудимого Розенберга адвокат Тома передал для перевода и размножения ряд цитат и документов антисемитского характера. Указав на одну из лежащих перед ним книг документов защиты, Джексон сказал, что эта книга, содержащая более ста страниц, не имеет ни одного документа, относящегося к процессу.

Выступивший с разъяснениями по этому поводу адвокат Тома заявил, что при подборе документов он исходил из «новой романтики» розенберговской «идеологии» и что он якобы «из всех сил трудился и старался не вносить никаких антисемитских цитат».

Выступив вторично, Джексон указал на принципиальную разницу отношения к документам со стороны обвинения и защиты. Какую связь с убийством миллионов евреев, спрашивает обвинитель, имеет «неоромантизм» Розенберга, на котором считает необходимым основываться защитник?

Во время дискуссии между обвинением и защитой выясняется, что в этой книге документов имеется ряд материалов, уже дважды отвергнутых трибуналом, что адвокат Тома передал документы для перевода и размножения ещё до того, как он их представил на утверждение трибунала, что после того, как ряд документов был отвергнут судом, защитник не считал необходимым изъять их из комнаты переводчиков и, наконец, что документы, вопреки решению трибунала, не были предварительно представлены на рассмотрение обвинителям. Все эти обстоятельства заставили Джексона заявить от имени США, что обвинение не намерено терпеть подобное положение.

Заместитель главного обвинителя от СССР полковник Покровский обратил внимание трибунала на тот факт, что за последнее время защита слишком часто нарушает решение трибунала относительно порядка представления и оглашения документов. «Трибунал высказал предположения о возможной ошибке, - говорит полковник Покровский. - Но я просил бы обратить внимание суда, что эти ошибки начинают повторяться слишком часто». В частности, полковник Покровский напоминает о документах, связанных с Версалем, которые были решительно отвергнуты трибуналом, как не относящиеся к делу. «Несмотря на это, - продолжает советский обвинитель, - большое количество времени было потрачено трибуналом на заслушивание этих документов, представленных адвокатами Штамер и Горн». Покровский напоминает и о другом случае, когда одни из документов, представленных защитником Зайдель, вопреки предложению, принятому трибуналом, попал в печать до того, как он был принят судом в качестве доказательства.

Защитник Тома, а также адвокат Дикс, выступившие от имени всей защиты, старались всячески оправдать действия, противоречащие решениям трибунала. В частности, адвокат Тома в своё оправдание уверял суд, что в его документах содержатся «только три» отрывка из антисемитских произведений.

В результате дискуссии о порядке представления документов председатель трибунала Лоуренс заявил, что трибунал поручает генеральному секретарю рассмотреть вопрос о представлении защитниками своих документальных доказательств.

После короткого перерыва трибунал приступает к продолжению допроса свидетеля защиты Ламмерса. Защитник подсудимого Шахта адвокат Дикс, возобновивший перекрёстный допрос, напоминает свидетелю о его вчерашних показаниях относительно различных прошений Шахта Гитлеру об отставке. Защитник говорит, что оригинал одного из таких прошении утерян и что он постарается возобновить его содержание посредством устного опроса свидетелей.

Лоуренс предупреждает адвоката, что трибунал не возражает против допроса этого свидетеля по данному поводу, но ставит защитнику условие, что он должен допрашивать Ламмерса лишь о содержании документов и ни в коем случае не должен ставить наводящие вопросы по поводу отдельных выдержек. По-видимому, такое положение не устраивает защитника, и он заявляет, что, так как невозможно якобы провести границу между наводящими вопросами и вопросами, помогающими установить истину, он отказывается от дальнейшего допроса Ламмерса по поводу этого прошения.

Далее адвокат Дикс ставит свидетелю целый ряд вопросов о взаимоотношениях Шахта с Гитлером, из которых он пытается сделать вывод, что Шахт якобы противодействовал в ряде вопросов политике Гитлера. Однако документы, представленные на суде, опровергают подобное утверждение. В одном из документов Шахта приводится высказывание Гитлера о Шахте по поводу отставки последнего. «Ваше имя, - сказал Гитлер, - отныне будет связано с расцветом эпохи национал-социализма».

К допросу Ламмерса приступает защитник подсудимого Заукеля адвокат Серватиус. Своими вопросами он хотел добиться того, чтобы создалось представление, будто Заукель являлся только «техническим исполнителем» гитлеровских установок в области использования рабочей силы. Однако ответы Ламмерса свидетельствуют о том, что Заукель был одним из приближённых к Гитлеру лиц. Заукель был избран кандидатом на пост уполномоченного по вопросам использования рабочей силы по личному предложению Гитлера. Будучи начальником имперской канцелярии, Ламмерс получил в своё время поручение обратиться к германским властям в оккупированных районах с заявлением, что они обязаны оказывать поддержку действиям Заукеля в «вербовке» рабочих. На одном из совещаний у Гитлера Заукель требовал решительных действий полиции и гестапо в отношении местного населения. В ответ на это требование, присутствовавший на совещании Гиммлер обещал сделать «всё возможное» для усмирения населения в этих областях, особенно там, где происходила партизанская борьба.

После нескольких вопросов свидетелю защитника Зейсс-Инкварта к допросу Ламмерса приступает защитник по делам генерального штаба и ОКВ адвокат Латернзер. Ставя вопросы почти в утвердительной форме, этот защитник пытается доказать, что гитлеровские генералы якобы не имели никакого влияния на решение политических вопросов. Более того, он пытался склонить свидетеля к ответу, что Гитлер испытывал недоверие к генералам, на что Ламмерс ответил отрицательно.

К перекрёстному допросу свидетеля Ламмерса приступают представители обвинения. Английский обвинитель задал свидетелю вопрос:

- Я хочу допросить вас относительно полномочий имперских министров. Вы говорили, что их полномочия при Гитлере были весьма ограниченного характера и что гитлеровские министры обладали меньшими полномочиями, чем имперские министры по предыдущей конституции.

Свидетель подтверждает это положение.

После этого представитель английского обвинения оглашает собственное заявление Ламмерса, сделанное им в 1938 г., относительно полномочий министров в гитлеровском государстве. В этом заявлении говорится, что «нынешнее положение имперского министра является более независимым, чем оно когда-либо было. Хотя сегодня имперские министры и подчинены неограниченному руководству со стороны фюрера в их официальной сфере, но в индивидуальной степени они могут принимать самые значительные решения».

- Это как будто противоречит тому, что вы сейчас говорили трибуналу? - заявляет обвинитель.

После ряда последующих вопросов обвинителя Ламмерс признаёт, что представленная им ранее картина является неверной. На самом деле, сидящие на скамье подсудимых не были такими «маленькими людьми», какими он ранее пытался их представить. Все они, говоря словами свидетеля, имели большую власть в своей сфере.

На этом заканчивается утреннее заседание трибунала.