3 мая 1946 года на Нюрнбергском процессе. Утреннее заседание

Сегодня на утреннем заседании Трибунала главный обвинитель от США Джексон допрашивал Шахта. Первые вопросы обвинителя касаются назначения Геринга на пост уполномоченного по четырёхлетнему плану и тех разногласий, которые возникли в связи с этим между Герингом и Шахтом.

Шахт заявляет, что он не был согласен с назначением Геринга на этот пост, так как считал, что Геринг не может взять в свои руки руководство экономической политикой.

Обвинитель: И вы характеризовали Геринга как дурака в экономических вопросах?

Подсудимый: Да, в оживлённой беседе я мог так сказать. Геринг в июле 1937 года совсем прижал меня к стене своими действиям по четырёхлетнему плану.

«Геринг, - показывает далее Шахт, - хотел руководить экономической политикой, а я должен был взять на себя ответственность за эту экономическую политику. Я считал, что тот, кто берёт на себя ответственность, должен и руководить этой политикой. А если кто-либо руководит политикой, то он должен взять на себя и ответственность. Геринг стремился всё захватить в свои руки и отобрать мои функции».

Однако, как устанавливает Джексон, хотя эти два гитлеровских министра - Геринг и Шахт и дрались между собой, своими действиями оба преследовали одну цель - вооружение Германии.

Снова возвращаясь к характеристике деятельности Геринга Шахтом, Джексон оглашает письменные показания подсудимого, в которых говорится: «Гитлер был аморальным типом, но Геринг был аморальным преступным типом, и он стремился использовать все методы и способы для увеличения своей популярности. Он был самым уродливым человеческим созданием в моральном смысле, какое себе можно только представить. Захват политической власти для него был только средством для личного обогащения и личных привилегий. Успех других ввергал его в бешенство. Он не знал никаких границ».

Шахт подтверждает перед Трибуналом эти показания.

Касаясь захвата Австрии, Шахт в своих письменных показаниях признаёт, что своими действиями в отношении Австрии Гитлер фактически «схватил эту страну за горло, применив при этом силу». Но, как устанавливает обвинитель, тот же Шахт, «протестующий» теперь против применения силы в отношении Австрии, не преминул немедленно же после вторжения гитлеровцев в Австрию «прихватить австрийские банки со всем их имуществом для империи». Эти свои действия в Австрии Шахт объясняет теперь лишь необходимостью «выполнять служебные обязанности». Однако он же, выступая после захвата Австрии перед сотрудниками захваченного австрийского банка, всячески восхвалял акт «присоединения» Австрии к Германии и превозносил действия Гитлера.

Обвинитель: Таким образом, вы открыто в своей речи присоединялись к тем, кто выступал за проведение мероприятий в отношении Австрии. Вы выступали против тёк лиц, которые жаловались на эти события я которые были настроены против этих событий?

Подсудимый: Да, я действительно произнёс такую речь.

Огласив речь Шахта, обвинитель Джексон спрашивает подсудимого: А разве рейхсбанк был политическим учреждением? Разве он вмешивался в вопросы политики?

Подсудимый: Никогда.

Тогда обвинитель оглашает ещё одну выдержку из речи Шахта в австрийском банке. В ней Шахт заявил: «Рейхсбанк никогда не был иным учреждением, как только национал-социалистским учреждением».

Шахт подтверждает, что эти слова действительно принадлежат ему.

Общеизвестно и доказано, что Шахт своими действиями в области экономики и финансов всячески способствовал созданию колоссальной военной машины гитлеровской Германии в целях осуществления агрессии. Сейчас тот же Шахт уверяет, будто действия созданных при его участии вооружённых сил Германии казались ему «отвратительными».

Обвинитель: Успехи агрессии объяснялись успешными действиями вооружённых сил, созданию которых вы помогали?

Подсудимый: Да, совершенно верно.

После краткого перерыва в утреннем заседании перед Трибуналом демонстрируется короткометражный фильм, показывающий приезд Гитлера из Парижа. Кадры этого фильма воспроизводят встречу Гитлера на вокзале, где Шахт восторженно приветствует Гитлера, и последний отвечает Шахту тем же.

После демонстрации фильма Джексон оглашает ещё одну изобличающую Шахта его речь. В ней говорится: «Возможно, что в мирное время ни один банк не принимал такой опасной политики, как рейхсбанк, такой решительной политики, как рейхсбанк, начиная с прихода к власти национал-социалистов. Германия при помощи такой политики создала колоссальное вооружение, и это вооружение сделало возможным реальные результаты нашей политики».

Обвинитель: Правильно это?

Подсудимый: Да, это совершенно правильно. Я это говорил.

В процессе допроса обвинитель доказывает, что Шахт после ухода с поста президента германского рейхсбанка продолжал получать большой оклад и заниматься политическими вопросами до своей отставки с поста министра без портфеля.

В конце утреннего заседания несколько вопросов подсудимому задал представитель советского обвинения Александров.

Продолжение допроса Шахта переносится на вечернее заседание.