Продолжение заключительной речи главного обвинителя от СССР Руденко, часть 5.

По сообщению Телеграфного агентства Советского Союза.

Из представленных Трибуналу доказательств с несомненностью вытекает, что генеральный штаб и верховное главнокомандование вооружёнными силами в полной мере были осведомлены о преступных планах агрессии гитлеровского правительства, разделяли эти планы и активно участвовали в их разработке и осуществлении.

Агрессивные и человеконенавистнические планы гитлеровских заговорщиков стали известны в Германии каждому немцу уже. Со времени появления в свет «Майн Кампф», они широко пропагандировались и распространялись изо дня в день, из месяца в месяц.

Эти планы с самого начала получили признание со стороны военных руководителей Германии, которые впоследствии отдали свой военный опыт и знания на службу гитлеровскому государству.

Я, однако, не намерен углубляться в историю гитлеровского государства и его военной машины для того, чтобы устанавливать сейчас, когда и при каких условиях возникла и зародилась преступная деятельность германских руководящих военных кругов.

Я хочу только напомнить о некоторых важнейших доказательствах, относящихся уже к периоду начала войны.

Ещё 23 мая 1939 года на совещании в новой имперской канцелярии с высшими военачальниками Гитлер заявил:

«Речь идёт не о Данциге. Речь идёт для нас о расширении жизненного пространства на восток».

«Таким образом отпадает вопрос о том, чтобы пощадить Польшу, и остаётся решение напасть на Польшу при первой возможности».

Развивая в присутствии высших германских офицеров и генералов свои политические и военные планы. Гитлер на совещании от 22 августа 1939 года в Оберзальцберге говорил:

«На первом плане - уничтожение Польши… Если и на Западе разразится война, на первом плане остаётся уничтожение Польши… Для пропаганды я дам повод к развязыванию войны, безразлично, будет ли это правдоподобным, или нет».

На совещании главнокомандующих 23 ноября 1939 года Гитлер говорил своим ближайшим военным советникам:

«В основном же я не для того возродил вооружённые силы, чтобы они бездействовали. Решение действовать всегда жило во мне. Раньше или позже я хотел разрешить проблему. Вынужденно получалось так, что Восток на ближайшее время выпал».

Это ли не свидетельство того, что Гитлер не делал из своих преступных планов секрета для высших военных руководителей гитлеровской Германии?

Ещё более убедительными в этом смысле являются военно-оперативные документы германского командования, в которых в циничной форме излагаются преступные агрессивные цели гитлеровского правительства.

В директиве Гитлера от 30 мая 1938 года о реализации плана «Грюн», предусматривавшего захват Чехословакии, указывалось:

«Моим непоколебимым решением является то, что Чехословакия в ближайшем будущем должна быть разбита в результате одного военного акта».

«Самым благоприятным в военном и политическом отношении моментом является молниеносный удар на почве какого-нибудь инцидента, которым Германия будет спровоцирована в самой резкой форме и который морально оправдает военные мероприятия в глазах хотя бы части мировой общественности».

Или директива от 27 марта 1941 года о захвате Югославии, которой предусматривалось:

«Даже в том случае, если Югославия заявит о своей лояльности, её следует рассматривать, как врага, и вследствие этого разгромить так скоро, как это будет возможно».

Своего апогея эта циничная откровенность достигает в немецких военно-оперативных документах, касающихся подготовки нападения на СССР.

В инструкции ОКВ об особых областях от 13 марта 1941 года, т.е, ещё задолго до нападения на СССР, прямо указывалось:

«Захватываемые во время операции русские области, как только это позволит ход военных действий, должны превращаться, в соответствии со специальными инструкциями, в государства с собственными правительствами».

В «Указаниях о применении пропаганды в районе «Барбаросса», изданных ОКВ в июне месяце 1941 года, предусматривалось, что «пока не следует вести пропаганды, направленной на расчленение Советского Союза».

Наконец, документ № 21 от 18 декабря 1940 г., зашифрованный под названием «план Барбаросса», гласил:

«Конечной целью операции является отгородиться от азиатской России по общей линии Архангельск - Волга».

Бывший генерал-фельдмаршал германской армии Фридрих Паулюс дал здесь, в Суде, исчерпывающее объяснение этой «конечной цели», которую преследовала гитлеровская Германия в войне против Советского Союза, и которая была известна всему руководящему составу германских вооружённых сил.

Об этом с неменьшей убедительностью свидетельствует оглашённый здесь в Суде моим американским коллегой приказ бывшего командующего XI германской армией генерал-фельдмаршала фон Манштейна, в котором он, излагая политические цели войны против Советского Союза в духе указаний Гитлера, недвусмысленно оповещает своих подчинённых о том, что задача нападения на Советский Союз состоит в уничтожении существующей в нём политической системы государственного руководства,

Странно звучат после всего этого слова гитлеровского генерала фон Манштейна о том, что он был только солдатом, не осведомлённым в политике гитлеровского правительства.

Этот приказ показывает не только осведомлённость генералов в политических целях войны, но и полное одобрение этих целей. Да иначе не могло и быть. Что мог бы сделать Гитлер и его клика, если бы военные специалисты, генералитет немецкой армии не одобряли его планов.

В гитлеровской Германии действительно существовала специфическая структура военного аппарата. Наряду с ОКВ действовал генеральный штаб сухопутных войск, в также штабы военно-воздушных и военно-морских сил.

Штабы отдельных родов войск разрабатывали каждый в сфере своей компетенции соответствующие части общих агрессивных планов гитлеровской Германии, в ОКВ координировал и объединял эту деятельность отдельных родов войск. Поскольку решающая роль в осуществлении агрессивных планов возлагалась на сухопутные войска с их многочисленными и мощными танковыми силами, главенствующее место в подготовке агрессивных мероприятий гитлеровского правительства, естественно, занимал германский генеральный штаб.

Таким образом существовавшая в гитлеровской Германии структура военного аппарата ни в коей мере не исключала, а наоборот предполагала самую активную роль генерального штаба в разработке, подготовке и осуществлении преступных агрессивных планов гитлеровского правительства.

Для характеристики практической роли германского генерального штаба в разработке и подготовке агрессивных планов гитлеровской Германии я сошлюсь на некоторые факты.

Я напомню вам, господа судьи, заявление бывшего генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса, подтверждённое им здесь в Суде.

Паулюс сообщил:

«При моём поступлении на службу в ОКВ 3 сентября 1940 года, я, среди прочих планировок, застал там ещё незаконченный предварительный план нападения на СССР, известный под условным названием «Барбаросса».

Начатая в августе 1940 года разработка предварительного плана «Барбаросса» закончилась проведением двух военных игр под моим руководством в главной квартире ОКВ в Цоссене. Результат игр, принятый за основу при разработке директив по стратегическому развёртыванию сил «Барбаросса», показал, что предусмотренная диспозиция на линии Астрахань - Архангельск должна была бы привести к полному поражению советского государства».

Разве кому-нибудь может быть теперь неясно, что германский генеральный штаб являлся, наряду с ОКВ, создателем преступного плана «Барбаросса».

Не менее активная роль принадлежала германскому генеральному штабу в подготовке других агрессивных планов гитлеровской Германии.

Бывший германский генерал, заместитель подсудимого Иодля, Вальтер Варлимонт в своих показаниях от 13 ноября 1945 года сообщил:

«Это указание (вариант «Барбаросса») появилось на свет точно таким же образом, как и другие подобные указания. Вначале следовал доклад главнокомандующего сухопутными силами у Гитлера об оперативных планах».

Не может вызвать никаких сомнений то, что в разработке преступных агрессивных планов германскому генеральному штабу, наряду с ОКВ, принадлежала решающая роль.

Автор фотографии неизвестен.

Источник: waralbum.ru