10 апреля 1946 года на Нюрнбергском процессе. Утреннее заседание

В начале утреннего заседания трибунала 10 апреля защитник подсудимого Кейтеля адвокат Нельте, который вчера отказался от допроса свидетеля Вестгофа, просит трибунал всё же разрешить ему этот допрос. Трибунал решает, что защитник Нельте может это сделать после того, как трибунал задаст свои вопросы.

В зал суда вводится свидетель Вестгоф - генерал бывшей германской армии, начальник того отдела в верховном командовании германских вооружённых сил (ОКВ), который ведал военнопленными. После принятия Вестгофом присяги председатель Лоуренс спрашивает, признаёт, ли свидетель свои письменные показания от 13 июня 1945 года. Получив подтверждение, Лоуренс приглашает обвинителя Максуэлл-Файфа задавать вопросы свидетелю.

Обвинитель оглашает показания свидетеля от 13 июня 1945 года и просит его по абзацам подтвердить правильность их изложения. Свидетель подтверждает свои показания, в частности, показание о том, что в связи с расстрелом пленных английских офицеров-лётчиков подсудимый Кейтель в его, Вестгофа, присутствии говорил:

«Господа, это плохое дело. Сегодня утром Геринг ругал меня в присутствии Гитлера за то, что я допустил побег ещё нескольких военнопленных. Это неслыханно! Все эти побеги должны прекратиться. Мы должны показать пример. Мы примем самые строгие меры. Я могу лишь сказать вам, что лица, совершившие побег, будут расстреляны. Вероятно, большинство из них уже мертвы».

Как следует из письменных показаний свидетеля, присутствовавший при этом генерал Гревениц пробовал, ссылаясь на Женевскую конвенцию, возражать против расстрела английских офицеров-лётчиков. Тогда Кейтель заявил: «Мне наплевать на всё. Мы обсуждали этот вопрос в присутствии фюрера, и это нельзя изменить». Далее в своих письменных показаниях свидетель Вестгоф подтверждает, что схваченные английские лётчики были расстреляны полицейскими.

В конце допроса Максуэлл-Файф устанавливает, что ОКВ после побега английских лётчиков издало приказ о том, что схваченные бежавшие военнопленные должны передаваться полиции безопасности или гестапо.

Затем к допросу Вестгофа приступил защитник Нельте. Свидетель подтвердил, что Кейтель после побега английских лётчиков издал угрожающие приказы, направленные против военнопленных, и распорядился схваченных военнопленных передавать органам безопасности и гестапо. Свидетель сообщил также, что Кейтель приказал держать в строжайшей тайне всё, что связано с расстрелом английских лётчиков, бежавших из лагеря военнопленных.

Защитник Нельте спрашивает свидетеля: «Верно ли, что фельдмаршал Кейтель позвонил вам по телефону и сказал, что министр иностранных дел хорошо знает всё это дело и что ему необходимо составить ноту?»

Свидетель подтверждает это.

- Скажите, - снова спрашивает защитник, - существовал ли приказ ОКВ, в силу которого всякий вновь схваченный бежавший офицер или другой военнопленный должен был передаваться начальнику полиции безопасности и СД?

Свидетель подтверждает, что подобный приказ, без сомнения, существовал. Генерал фон Гревениц получил этот приказ в главной ставке.

К допросу свидетеля приступает заместитель главного обвинителя от СССР полковник Покровский.

Обвинитель: Что вам было известно относительно обращения с советскими военнопленными в самих лагерях и тогда, когда военнопленных переводили из одного лагеря в другой?

Свидетель: С начала 1943 года, когда я был в главном командовании, с русскими военнопленными обращались так, как этого требовала Женевская конвенция.

Обвинитель: Значит, если я вас правильно понял, вы сказали, что до вашего прихода в отдел, по сведениям, которые вы получили, с советскими военнопленными не обращались так, как это требовалось международным правом?

Свидетель: С ними не обращались так, как этого требовала Женевская конвенция.

Обвинитель: Другими словами, не в соответствии с требованиями международного права.

На следующий вопрос полковника Покровского свидетель Вестгоф подтверждает, что в ОКВ была специальная группа, которая занималась вопросами перевозок военнопленных по железным дорогам. Советский обвинитель интересуется, известно ли свидетелю, в каких условиях происходили эти перевозки военнопленных. Вестгоф туманно отвечает, что перевозки приказывалось производить согласно распоряжению главного командования.

Обвинитель: Я задал вопрос, известно ли вам, в каких условиях происходили эти перевозки? Известно ли вам, что во время этих перевозок гибли от голода и холода тысячи военнопленных?

Свидетель, как и прежде, пытаясь снять с себя возможное обвинение в этих преступлениях, заявляет, что перевозки, при которых военнопленные умирали, имели место до его прихода в ОКВ.

Обвинитель Покровский предъявляет трибуналу подлинный документ, озаглавленный «Документальная запись касательно доклада министериального директора доктора Мансфельда, генерального уполномоченного по использованию рабочей силы, по общему вопросу об использовании рабочей силы». Совещание, на котором был сделан этот доклад, состоялось 19 февраля 1942 года в государственной экономической палате. В числе прочих лиц на нём присутствовал представитель управления военной экономики и промышленности штаба вооружённых сил. Советский обвинитель оглашает этот документ, в котором содержится утверждение, что имевшиеся в то время трудности в вопросе использования рабочей силы не возникли бы, если бы немцы своевременно решились на использование русских военнопленных в больших масштабах. Далее в документе говорится о гибели огромного числа русских в плену и что только за период с ноября 1941 года по январь 1942 года умерло полмиллиона русских. Полковник Покровский останавливает внимание трибунала на следующей записи в документе: «Использование этих русских упирается исключительно в вопрос транспорта. Бессмысленно перевозить эти рабочие руки в открытых или нетопленных закрытых товарных вагонах, чтобы на месте прибытия выгружать трупы».

Обвинитель спрашивает свидетеля, слышал ли он что-нибудь о таких перевозках, когда из эшелона вместо живых людей выгружали трупы. Вестгоф снова ссылается на свою «неосведомлённость» и заявляет, что эти перевозки якобы не входили в компетенцию главного командования, что этим будто бы занимались фронтовые организации.

В заключение полковник Покровский обращает внимание трибунала на то, что документальная запись сделана Управлением военной экономики ОКВ.

На этом заканчивается утреннее заседание трибунала.