11 апреля 1946 года на Нюрнбергском процессе. Вечернее заседание

Прежде чем возобновить начатый на утреннем заседании допрос подсудимого Кальтенбруннера. Трибунал по предложению американского обвинения заслушал письменные показания, данные в ответ на дополнительные вопросы обвинения свидетелями защиты Мильднером и Хетлем - бывшими чиновниками гестапо. Первый в своих показаниях сообщает, что приказы о казнях в концентрационных лагерях исходили из имперского управления безопасности, что одним из авторов этих приказов был Кальтенбруннер, который хорошо знал о том, что творилось в концентрационных лагерях в 1944 году. Гиммлер через Кальтенбруннера передал приказ об уничтожении пленных «командос» (союзных лётчиков и парашютистов). В бытность Мильднера начальником полиции в Копенгагене в период оккупации Кальтенбруннер предложил ему немедленно провести драконовские антисемитские мероприятия.

Защитник спрашивает подсудимого о данных на суде показаниях свидетелей, видевших его вместе с Гимммлером в концлагере Маутхазен. Гиммлер и Кальтенбруннер со свитой наблюдали за действием газовых камер и за тем, как эсэсовцы сбрасывали заключённых со скалы. Трибуналу была предъявлена в своё время фотография Кальтенбруннера и Гиммлера, наблюдавших за казнью военнопленных. Теперь на суде Кальтенбруннер позволяет себе говорить, что он с Гиммлером «выбирали гранит для мощения венских улиц».

Защитник спрашивает подсудимого, знает ли он что-нибудь о гитлеровском приказе, носившем условное название «Пуля». Во исполнение этого приказа в концлагерях Маутхаузен и других массами расстреливались военнопленные, которые пытались бежать или имели такие намерения. Кальтенбруннер утверждает, что узнал об этом приказе якобы «позже всех», а узнав о нём, якобы начал немедленно протестовать.

Подсудимый усиленно открещивается не только от концлагерей и лагерей уничтожения, но и от людей, которые осуществляли в лагерях массовые убийства.

Когда защитник оглашает показание эсэсовца Вислечени о том, что «уничтожение евреев осуществлялось при Кальтенбруннере без каких-либо задержек» и что все указания об этом шли через Мюллера и Кальтенбруннера, подсудимый говорит, что это неверно. Защитник оглашает другую часть этих показаний, где говорится, что, согласно подсчёту Эйхмана, в лагерях уничтожения было истреблено 4-5 млн. евреев, причём в одном Освенциме - 2 млн. человек. Подсудимый, верный своей тактике сплошного отрицания фактов, заявляет, будто он никогда не слышал об этих цифрах.

Тогда защитник предъявляет ему документ, подписанный его собственной рукой. В этом документе говорится, что для польских и советских рабочих в Германии должны быть созданы «специальные условия» и что советские и польские рабочие должны немедленно и беспощадно караться в случае совершения ими каких-либо проступков. Хотя на документе имеется его подпись, Кальтенбруннер утверждает, что документа он не подписывал и содержания его не знал.

Подсудимый не смущается даже тем фактом, что его защитник привёл письменное показание одного из ближайших сотрудников Гиммлера - Шелленберга о том, что Кальтенбруннер положительно относился к убийствам пленных союзных лётчиков.

Лживость показаний подсудимого становится ещё очевиднее, когда он пытается отречься от какого бы то ни было знакомства с приказом Гитлера, зашифрованным словами «мрак и туман». Подсудимый вначале говорит, будто он узнал об этом приказе впервые в июне 1945 года в Лондоне. Когда в зале раздаётся смех, Кальтенбруннер спохватывается и начинает пояснять, что так как приказов было очень много, то у него не было никакой возможности читать даже те из них, которые были адресованы ему лично.

На этом заканчивается вечернее заседание Трибунала.