26 марта 1946 года на Нюрнбергском процессе. Вечернее заседание

Вечернее заседание трибунала 26 марта открывается сообщением председателя лорда Лоуренса о том, что трибунал вынес решение о неприемлемости документов, касающихся Версальского договора, которые хотел представить от имени подсудимого Гесса его защитник. Вследствие того, что Гесс через защитника заявил о своём нежелании быть допрошенным, трибунал перешёл к слушанию дела подсудимого Риббентропа.

Воспользовавшись предоставленным ему словом, защитник Риббентропа адвокат Горн вместо того, чтобы приступить к представлению документов, начал передавать декларацию Риббентропа, начинающуюся словами: «Как имперский министр иностранных дел, я должен был проводить все указания, которые давал мне Гитлер...».

Председатель трибунала Лоуренс напомнил защитнику, что по установленным правилам на данной стадии процесса не время произносить речи.

Однако адвокат Горн пускается в разглагольствования на тему о политических убеждениях подсудимого Риббентропа. Председатель вновь останавливает Горна, указывая, что об этом будет говорить сам подсудимый.

В ответ Горн объявляет, что у Риббентропа наблюдается потеря способности говорить, и поэтому он, защитник, хотел бы часть показаний подсудимого взять на себя.

Председатель Лоуренс предложил заслушать показания подсудимого Риббентропа на более поздней стадии процесса, если сейчас ему мешает его теперешнее состояние.

- Тогда я перейду к вопросу о занятии Рейнской области, - заявляет защитник Горн и начинает говорить о каких-то никому не известных планах французского генерального штаба.

Заместитель главного обвинителя от СССР полковник Покровский обращает внимание трибунала на то, что защитник продолжает нарушать указания трибунала об обязательности ограничиться только представлением доказательств.

- В том документе, который сейчас предъявляется защитником,- заявил обвинитель,- отсутствуют какие-либо ссылки на планы французского генерального штаба. В числе документов, имеющихся в книге, предъявленной защитником Риббентропа, я также не мог обнаружить каких-либо копий планов французского генерального штаба. При этих условиях совершенно непонятно, откуда защитнику Горну известны планы французского генштаба?

После перерыва представитель американского обвинения Додд заявляет трибуналу, что, вопреки утверждениям защитника, Риббентроп вполне здоров.

Защитник Горн, перейдя к представлению документов, пространно цитирует речь Риббентропа, произнесённую 19 марта 1936 года. В этой речи Риббентроп пытается оправдать германскую политику пактом, заключённым между Францией и Советским Союзом. Стремясь доказать, что Риббентроп был якобы лишь пешкой в руках Гитлера, защитник цитирует речь последнего от 19 июня 1940 года, в которой Гитлер всячески превозносит успешную деятельность Риббентропа. Гитлер уверял своих слушателей, что Риббентроп проводил его, Гитлера, политику так, как мог бы проводить её только он сам.

Защитник вызывает в качестве свидетеля бывшего статс-секретаря министерства иностранных дел Штеенграхта. Свои показания свидетель начинает с утверждения, будто Риббентроп имел весьма отдалённое отношение к направлению германской внешней политики. Эту политику, заявляет свидетель, направлял сам Гитлер. Через две минуты свидетель указывает, что в немецкой внешней политике царил полный хаос. В Берлине не было ни одной организации, которая не имела бы своего специального внешнеполитического бюро. Эти бюро пытались влиять на внешнюю политику Германии. Они составляли доклады и проекты, писали специальные записки Гитлеру. Свидетель заявляет, что число этих бюро достигало 30.

В то же время свидетель всячески пытается преуменьшить роль Риббентропа в гитлеровской разбойничьей внешней политике. Он заявляет, что с началом воины роль германского министерства иностранных дел якобы ещё более уменьшилась, что Риббентроп не пользовался никаким влиянием у Гитлера и т. п.

На этом закончилось вечернее заседание трибунала.