27 марта 1946 года на Нюрнбергском процессе. Вечернее заседание

На вечернем заседании трибунала 27 марта защитник Риббентропа адвокат Горн продолжал начатое им накануне представление документов, которые он хотел бы приобщить к делу своего подзащитного. Эти документы состоят, главным образом, из речей Гитлера, воззваний, меморандумов и коммюнике гитлеровского правительства.

Называя документы, относящиеся к периоду захвата немцами Чехословакии, и напомнив суду заключительные слова американского обвинителя об этой гитлеровской агрессии, а именно: «Я оканчиваю эту грустную историю народа - историю разрушения страны и издевательства над чехословацким народом», - адвокат Горн позволил себе заявить, что чехословацкого народа вообще не было.

Представитель американского обвинения Додд отверг этот наглый выпад адвоката Горна и возразил также против желания последнего цитировать отдельные места из книги Роттермира.

Осведомившись у Горна, какие именно места из этой книги он собирается цитировать, председатель трибунала объявляет обычный десятиминутный перерыв.

После перерыва защитник Горн продолжает представлять документы, сопровождая это частыми и наглыми выпадами против союзников. Горн доходит до утверждения, что вся внешняя политика Риббентропа была якобы воплощением «миролюбия», что все агрессивные акты гитлеровской Германии были будто бы либо превентивными шагами, либо предпринимались по настойчивой просьбе... самих жертв. Он договорился даже до того, что Чехословакия вовсе не была оккупирована немцами. Немецкие войска вступили на чехословацкую территорию якобы потому, что «Чехословакия сама просила о немецком покровительстве». Защитник ссылается при этом на документы, позаимствованные в основном из арсенала Геббельса. Когда защитник привёл свой 51-й документ, председательствующий Лоуренс указал, что Горн просто злоупотребляет терпением трибунала. Трибунал предложил сгруппировать документы по степени их важности, обосновать их доказательную силу и зачитывать лишь наиболее важные цитаты, имеющие прямое отношение к деятельности подсудимого Риббентропа.

Представитель советского обвинения полковник Покровский заявляет трибуналу, что защитник Горн до сих пор не передал советскому обвинению предъявляемых им документов. Те же документы, которые попали в руки советского обвинения, не могут рассматриваться трибуналом. Часть этих «документов» - лишь грязные клеветнические выпады против государственных деятелей союзных держав, в частности против покойного президента Рузвельта. Другие документы являются явными фальшивками. Защита, видимо, преднамеренно пытается огласить эти документы, чтобы протащить их в протокол трибунала. Документы, попавшие в протокол, используются прессой. Таким образом, эти недобросовестные приёмы зашиты преследуют далеко не юридические цели.

Лорд Лоуренс тут же объявляет решение трибунала, чтобы пресса не использовала документов до тех пор, пока они не приняты трибуналом в качестве доказательств.

Представитель английского обвинения Максуэлл-Файф присоединяется к протесту Покровского, заявляя, что обвинение получило не документы, а лишь описание их.

Защитник Горн начал оглашать новые документы, как будто он не слышал ни возражений обвинителей, ни прямой директивы председательствующего.

Трибунал вынужден был на коротком закрытом заседании принять специальное решение, обязывающее защиту предъявлять все документы на четырёх языках без их оглашения. Защитники должны лишь обосновывать доказательную силу этих документов. Трибунал признал правильными возражения обвинителей. Председательствующий объяснил, что трибунал не может допустить чтения и комментирования 300 - 400 документов, собранных защитниками, ибо в таком случае процесс затянулся бы на бесконечный срок. Трибунал обязал защитников придерживаться ранее установленных правил.

На этом вечернее заседание трибунала заканчивается.